Самый густонаселённый, наиболее динамично развивающийся, потенциально самый «горячий», самый инновационный и, одновременно, наиболее традиционный – чего только не говорят, и всё о нём, о Тихоокеанском регионе! В рамках сегодняшней статьи попробуем обрисовать иерархическое строение его современной внутренней системы международных отношений.
*Мнение автора статьи может не совпадать с мнением коллег.
Когда речь заходит о Тихоокеанском регионе, первые страны, которые возникают в мыслях у обычного человека, как правило, — Китай, Япония, США (в любой последовательности)… Что ж, идущему – путь, возможно, истина где-то рядом, а мы начнём с Китая.
В последние годы особенно активно говорят о растущем Китае или rising China и вытекающей из этого положения вещей «китайской угрозе», которой многие государства готовятся противостоять или даже уже начали делать попытки в этом направлении. Китайские экономические успехи сложно отрицать, ровно как и сложно не уважать – давно ли был Китай унижен, опущен на колени и поделён на сферы влияния? По меркам истории – буквально вчера. И вот сегодня он – вторая экономика мира, страна, претендующая на определённое лидерство в глобальной системе и её соответствующее переустройство. КНР является мощным игроком на мировой арене, но можно ли его назвать безусловным лидером Тихоокеанского региона, назначить тем «главным», от которого можно было бы построить чёткую лестницу иерархии? Пожалуй, нет. Да, Китай очень силён и в своей силе превосходит соседей. Да, его финансовая и товарная экспансии пожинают неплохие плоды. Однако, когда дело касается некоего политического единодушия, попытки КНР говорить с мировой трибуны от лица всего региона (азиатской его части) разбиваются о «кислые мины» других региональных представителей, которые также не прочь молвить слово и за себя, и за ближнего, или, на худой конец, обернуться на американского брата, лишь бы не причислить себя к т.н. «китайскому миру». И это всё, как минимум, о Японии.
Гордые самураи так просто не сдадутся. И действительно, разве Япония меньше КНР достойна звания лидера региона? Едва успев возродиться, подобно фениксу, после Второй мировой войны, принялась она реализовывать свои программы Официальной помощи развитию (ОПР), и адресатами её немалых финансовых вливаний стали, в том числе, и КНР, и Южная Корея, в то время, как сама она демонстрировала «экономическое чудо», скупала по всему свету разнообразные патенты и потихоньку превратилась в hi-tech державу высшей лиги. Пока КНР утверждал себя в качестве главы стран Третьего мира, Япония стала отстаивать звание равной лучшим – цивилизованной и развитой на манер ведущих западных держав, подкрепляя впечатляющие экономические показатели и стабильность своей молодой демократии, высоким уровнем и качеством жизни. Если сразу после войны многие национал-освободительные движения черпали вдохновение в китайском примере успешной деколонизации, то в скором времени взгляды некоторых из них сместились на нового экономического гиганта – Японию.
Так эти два полюса до сих пор и существуют. У каждого из них немало проблем, мешающих занять почётное место лидера на ТО. Среди общих можно назвать историческую: на обеих держав у их соседей имеются обиды, на Китай – за его «поднебесность», на Японию – за её агрессивную политику с 70-х гг. XIX века по 1945 год. Собственно, их несильно дружественное восприятие друг друга также никто не отменял, как и территориальные споры, сталкивающие лбами как их напрямую, так и их с другими странами региона. США – ещё одна общая проблема, которая, тем не менее, играет для них по-разному: китайско-американское противостояние заставляет другие страны региона учиться лавировать между державами, дабы избежать попадания в зону «перекрёстного огня», а глубина японо-американского сотрудничества иногда ставит вопрос о состоятельности японского суверенитета, не говоря о том, что региональной политикой администрации президента Трампа многие недовольны. Несмотря на вышеизложенное, сомневаться в региональной мощи и представительности КНР и Японии не приходится. Так что же, биполярная система? И снова нет. Да, у нас есть полюсы, но нет чётко разделённых ореолов их притяжения: например, Южная Корея тянется в обе стороны (плюс к США), а также сама по себе растёт и претендует на то, чтобы быть главой самой себе.
За страны АСЕАН также ведётся бой. Ничьей стороны они не принимают и принимать не хотят, зато наращивать своё сотрудничество с ними стремятся не только КНР и Япония, но и Австралия, и США, и страны Европейского Союза. АСЕАН – это ещё один полюс и эдакий лакомый кусочек будущего экономического величия. Чаще других в этом плане вспоминают про Индонезию – к 2050 году ей пророчат место четвёртой экономики мира. Четвёртое место по числу населения у неё уже есть. На свой счёт Индонезия также высокого мнения, амбиций особо не скрывает и весьма активна в региональной политике. Нельзя также не упомянуть о её сильной исламской идентичности и чувстве «ответственности» за единоверцев, как минимум, в собственном регионе.
В южной части Тихого океана, как говорится, своя атмосфера. Едва ли Австралия с Новой Зеландией собираются признать верховенство Японии или, тем более, коммунистического Китая. Австралия сама настроена развивать всеобъемлющее региональное сотрудничество. Пусть политика «азианизации» своих прямых целей не достигла, но ей на смену пришла новая идея – тихоокеанской идентичности, строя которую Австралия не намерена уступать Океанию ни Китаю, ни США, а уж про Папуа-Новую Гвинею и зарекаться не стоит – ближние рубежи исторически удерживаются мёртвой хваткой, серьёзное присутствие там какой-либо другой державы – страшный австралийский сон. Параллельно с этим происходит наращивание австрало-индонезийского и австрало-таиландского сотрудничества. Отдельный интерес вызывает новый трёхсторонний (Австралия, США, Япония) проект Blue Dot Network, который может рассматриваться как альтернатива китайской инициативе «Пояса и Пути». Примечательна также попытка Австралии играть роль регулярного инициатора углубления региональной интеграции, а также «голубя мира» в плане расширения безъядерной зоны и экологического «шерифа».
Таким образом, подытоживая сказанное, от поисков конкретного лидера мы плавно пришли к многополярности.
А что же США? США, будучи мировым гегемоном, безусловно, являются сильным игроком на Тихом океане. Однако, как раз по причине их мирового лидерства, пытаясь выстроить региональную иерархию, имеет смысл рассматривать их, с одной стороны, как внушительную внешнюю силу (как ни крути, с культурной точки зрения для региона они – нечто из «вне»), а, с другой стороны, — как некий регулирующий и стабилизирующий фактор, несмотря на то, что при Трампе стало складываться ощущение, будто США «уходят» из региона. Даже если это так, если они действительно сейчас «уходят», это совсем не значит, что, в конце концов, они обязательно «уйдут», поэтому пока не будем сбрасывать их со счетов.
Не сбрасывать бы хотелось и родину, но, увы, Россия пока так и не научилась с одинаковой внимательностью смотреть по всем сторонам своих широких территорий, наше присутствие в регионе оставляет желать лучшего.
Вместо выводов: что будущее нам готовит?
На данный момент представляется, что вопрос, как никогда, открыт.
Растущий Китай наверняка в ближайшее время не оставит своих попыток как регионального, так и глобального возвышения, а значит напряжённость с США и соседями никуда не денется. Пока не ясно, в том числе, как в конечном итоге отразится COVID-19…
На позиции Японии могут сильно сказаться два фактора: новый премьер-министр (в 2021 году Абэ Синдзо завершит свои обязанности главы правящей Либерально-демократической партии и вместе с этим утратит возможность занимать долее место главы японского правительства) и внешняя политика США. Если потуги к узакониванию собственной армии в Японии закончатся успехом (или точнее – когда), она перестанет на кого-либо оборачиваться и станет вести себя как уверенный самостоятельный полюс, и попробует реанимировать свою стагнирующую экономику альтернативными средствами (например, Абэ упоминал о возможности становления Японии как экспортёра высокотехнологичного вооружения), что может привести к непредсказуемым последствиям, помимо вполне очевидного нарастания противоречий с КНР.
Успехи Южной Кореи, как представляется, будут также зависеть от внешней политики США и их заинтересованности в регионе, а также от того, как будет развиваться ситуация вокруг КНДР. Потенциально единая Корея видится более мощной, чем отдельно взятая РК, однако это – взгляд в весьма далёкую перспективу, для начала Корее мало того, что предстоит объединиться, так ей ещё необходимо будет гармонизировать внутреннее экономическое положение и подтянуть Север до показателей Юга. Кроме того, если у единой Кореи будет ядерное оружие – это один разговор, если нет – совершенно другой.
Растущий АСЕАН как в целом, так и в лице, например, Индонезии, может как оправдать сегодняшние прогнозы, так и не оправдать – внутриасеановская интеграция проходит не слишком успешно, кроме того, имеется много нерешённых вопросов, которые подобны «спящему» вулкану, что может в любой момент «проснуться» или ещё пару сотен лет «проспать». Политические режимы стран-участниц также пока не выглядят достаточно стабильными.
Что же касается Австралии, то однозначным лидером в регионе ей не стать хотя бы по причине своей принадлежности другой культуре. По этой же причине сложно представить, что она уверенно примкнёт к какой-либо азиатской державе, стремящейся к лидерству. Тем не менее, её дальнейшие попытки увеличения экономического сотрудничества с соседями вполне очевидны и логичны хотя бы в силу географического фактора.