Тихоокеанский регион входит в печальный перечень «потенциально самых горячих точек мира» и занимает там одну из лидирующих позиций. Среди нагнетающих обстановку ситуаций вполне логично фигурируют российско-японские отношения и отсутствие мирного договора. «Это ненормально», — стал всё чаще заявлять японский премьер-министр Синдзо Абэ. С этой оценкой сложно не согласиться, но так и хочется выразиться более эмоционально: это прямо-таки хождение по мукам длинной вот уже в 75 лет. Дабы не превращать настоящую статью в сплошное разбирательство наиболее болезненного аспекта взаимоотношений двух стран, а именно: оспаривания японской стороной принадлежности южной части Курильской гряды, более известного в Японии как «Проблема Северных территорий» или «Хоппо: рё:до мондай» (яп.北方領土問題), попробуем ограничится следующим:
Позиция Японии сейчас: Сначала Северные территории (Южные Курилы), а вот потом – мирный договор.
Позиция России сейчас: Пока на японской территории присутствует американская армия – никакого мирного договора, а суверенитет РФ над Курилами вообще обсуждению не подлежит.
Главным прорывом последних лет, пожалуй, следует считать то, что на подобных высказываниях разговор не заканчивается. Делается глубокий вдох, делается волевой выдох, а затем – заявляется о том, что необходимо укреплять взаимопонимание. Заявляется обеими странами. Без понимания – нет доверия, без доверия – договориться не получится.
Как найти свет в конце тоннеля? Рецепт из 8 пунктов от Синдзо Абэ
Выведение экономики из стагнации, разрешение «проблемы» Сил самообороны и мирный договор с РФ – такими были ключевые тезисы действующего японского премьера при возвращении к власти в 2012 году.
С Россией потепление наметилось практически сразу, но развивалось очень размеренно. Интересней стало в начале мая 2016 г., когда Абэ посетил Сочи с неофициальным визитом, тем не менее, пробеседовав с Путиным больше 3 часов, 35 мин. из которых лидеры провели, что называется, тет-а-тет, в присутствии одних только переводчиков. Как стало вскоре известно, во время визита японский премьер представил российскому лидеру т.н. «План сотрудничества из 8 пунктов», призванный помочь России и Японии решить проблему с взаимопониманием и взаимодоверием. Считается (по крайней мере японской стороной, а российской – особо не оспаривается), что Путин этот план принял. Каковы же эти 8 пунктов?
- Сотрудничество, способствующее увеличению продолжительности здоровой жизни российских граждан за счет повышения уровня медицинского обслуживания.
- Градостроительство с целью создания комфортной и чистой среды, обеспечивающей уютную и активную жизнь.
- Существенное увеличение обменов и сотрудничества между японскими и российскими предприятиями малого и среднего бизнеса.
- Сотрудничество в области развития энергетики (нефтегазового сектора), расширение производственных мощностей.
- Поощрение диверсификации промышленной структуры России и повышение производительности.
- Развитие промышленности на Дальнем Востоке, формирование в этом регионе экспортной базы на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона.
- Сотрудничество в области передовых технологий с объединением знаний Японии и России.
- Стремительное расширение двусторонних гуманитарных обменов на различных уровнях.
(Формулировки взяты с сайта Посольства Японии в России)
Если при чтении у вас создалось впечатление, что Япония будет проявлять всеобъемлющую заботу, а Россия – только энергоресурсы поставлять, то можно смело сказать похвалить японцев, т.к. они достигли своей начальной цели. Однако, дьявол – в деталях. В то время как Абэ рапортует об обгоняющем все ожидания темпе воплощения его «8 пунктов» и успешном запуске большого числа совместных проектов (и поступает очень грамотно с политической точки зрения!), мы идём смотреть детальную информацию. И что находим? Например, то, что по 1-му пункту о здоровье и долголетии российских граждан прошло 2 проекта: приобретение «Mitsui&Co.» 10% акций российской «Р-Фарм» для выхода на отечественный рынок сбыта и распространение дневника здоровья матери и ребёнка, рассчитанного на первые 20 лет жизни чада (возраст совершеннолетия в Японии). По 2-му пункту о градостроительстве – только установка интеллектуальных светофоров в Воронежской обл. (притом, что в СМИ обычно заявляется о процессе превращения Воронежа в «умный город»). По 3-му – малый и средний бизнес стран на контакты так и не пошёл. По 5-му (улучшение производительности в России) – проведён семинар по перестрахованию внешней торговли (информация только на японском языке), а также предоставлен несвязанный банковский кредит Альфа-Банку Агентством страхования экспорта и инвестиций Японии. По развитию Дальнего Востока – ничего, по передовым технологиям – совершенствование почтовых систем (единственное, что все мы можем оценить в жизни: «Почта России» стала продавать японские товары и больше работать в онлайн). 8-ой пункт, пожалуй, самый успешный. Гуманитарные обмены действительно стали активнее, пошли визовые послабления, был проведён перекрёстный Год «Россия – Япония», сейчас пытается официально стартовать Год межрегиональных обменов «Россия – Япония» (из-за корона-вируса церемонию открытия пришлось отложить с мая 2020 на неопределённый срок).
Следует отметить, что автор статьи не стремится обвинить Японию в излишнем приукрашивании или хитрости. Это политика, и они – молодцы. Почему мы не пытаемся произносить красивых слов и располагать к себе простых японцев? А ведь нам есть, что им сказать, даже особо не приукрашивая!
В формулировке 4-го пункта японцы вполне сознательно сделали акцент на «нефтегазовом секторе», чтобы спрятать одну очень важную и болезненную для них вещь, а мы, между тем, среди нескольких проектов находим «Сотрудничество в области горения минорных актинидов» (подписание меморандума между «Росатомом» и Агентством по ядерной энергии Японии (JAEA)) …
Молчание о Фукусиме
11 марта 2011 года у берегов Японии произошло Великое восточно-японское землетрясение магнитудой 9,0, спровоцировавшее сильнейшее цунами. Бедствие унесло жизни около 20000 людей, несколько сотен тысяч семей лишись крова. Природная катастрофа также привела к техногенной: цунами затопило энергоблоки АЭС «Фукусима-1», электроснабжение было прервано, в результате чего система охлаждения нескольких реакторов была выведена из строя. Здания 1-го, 2-го и 3-го энергоблоков подверглись частичному разрушению, ядерное топливо в их реакторах расплавилось и скопилось на дне защитной оболочки. Произошёл выброс радиоактивных материалов в окружающую среду.
Помощь пострадавшей Японии приходила со всего мира. На раннем этапе среагировала и Россия, направив в соседнее государство спасательный отряд в 160 чел. (крупнейший среди отрядов почти 20 стран), 12000 одеял, питьевую воду, защитные маски, специальные приборы для ликвидации последствий аварии на АЭС (российские специалисты туда тогда не допускались). Сбербанком был открыт специальный счёт для внесения пожертвований, на который сам банк начислил 20 млн. рублей. Вскоре сумма возросла до 2 млн. долларов. Все средства были переданы японскому правительству, которое, в свою очередь, выразило официальную благодарность.
Ликвидация последствий аварии на «Фукусима-1» с самого начала не отличалась успешностью и сопровождалась выбросами радиоактивной воды в Тихий океан, до сих пор имеются большие проблемы с утилизацией радиоактивных отходов. Ни самостоятельно, ни с помощью США, по технологии которых возводилась станция, Япония справиться не смогла. Хвалёная японская робототехника в данной ситуации, как ни прискорбно, оказалась неэффективной. Далеко не сразу, но на объект, всё же, были допущены российские специалисты из «Росатома», которые работают там до сих пор.
Так вот, меморандум о сотрудничестве в области горения минорных актинидов, упоминание о котором фигурирует в реализации 4-го пункта Абэ, — это как раз спрятанная, так и незавершённая трагедия на АЭС «Фукусима-1», о которой действующие власти Японии предпочитают либо умалчивать, либо заявлять, что всё под контролем.
В информации о меморандуме читаем: «об обмене информацией об экспериментах по физике реакторов для малой трансмутации актинидов для обработки и утилизации радиоактивных отходов». Ни слова о Фукусиме, только о взаимовыгодном обмене научными знаниями. Почему это именно Фукусима, а не сторонний проект? Как упоминалось ранее, на АЭС в результате аварии расправилось и скопилось там, где не нужно, ядерное топливо, оно же – радиоактивный отход и оно же, если покопаться, – минорные актиниды (актиноиды). Одна из важнейших задач ликвидаторов аварии: обнаружить все фрагменты этого топлива, т.н. «радиационную пыль», собрать их и утилизировать. Сделать это невероятно сложно из-за предельно высоких радиационных полей.
Меморандум был подписан в сентябре 2017 года, а уже в марте 2018 «Росатом» официально заявил, что «планирует испытать систему поиска ядерного топлива на «Фукусиме», в августе того же года последовали заявления: «ФГУП «РосРАО» (предприятие Госкорпорации «Росатом») предъявило передовые робототехнические технологии по обращению с радиоактивными отходами в Японию» и «организации «Росатома» успешно выполнили 1-ый этап проекта по изучению свойств обломков топлива АЭС «Фукусима», а в мае 2019 было сообщено, что консорциум предприятий «Росатома» выиграл тендер в рамках работ по извлечению ядерного топлива на пострадавшей станции. Вся информация доступна на сайте госкорпорации, кое-что из неё попадало в заголовки новостных СМИ, однако не было замечено вылетающим из уст российских дипломатов, равно как и не было отмечено упоминанием в российских инициативах по российско-японскому сотрудничеству…
Почему?
Вместо заключения и подведения итогов хотелось бы просто оставить этот вопрос.
Почему японцы позволяют себе использовать «больные точки» представления российских граждан о собственной стране для расположения их на свою сторону, а российские политики мало того, что это допускают, так ещё и не принимают ответных мер? Безусловно никто не призывает спекулировать на трагедии, но почему бы хоть изредка не напоминать о таком важном сотрудничестве, о совместной работе над разрешением крупной международной экологической проблемы? О том, что эта боль, от непосредственных последствий страшной аварии и осознания совершённых ошибок, объединяет наши народы? Ведь авария в Чернобыле никем не забыта… Вот же одна из пока немногочисленных, но уже имеющихся точек потенциального взаимного понимания!
На самом деле здесь должно быть ещё много разных «почему?». Сегодня были рассмотрены только выборочные примеры. Ведь на самом деле, несмотря на пока невысокий уровень сотрудничества, Россия для Японии – это не только природные энергоресурсы и АЭС «Фукусима-1», это ещё, как минимум, альтернативная робототехника и отличные программисты, которые в Стране Восходящего Солнца расходятся, как горячие пирожки, даже с начальным уровнем японского языка.
Дипломатия ведётся не только делом, добрая её часть (если ни большая!) ведётся словом, и по этой части российская сторона уступает. Без сопоставимости сил на данном направлении добиться ВЗАИМОпонимания и ВЗАИМОдоверия будет, скорее всего невозможно.
Нужно работать. Если, конечно, налаживание отношений с дальневосточным соседом России действительно нужно…
А может и не надо подписывать никакой мирный договор: смотрите, как сейчас Россия и Япония наперегонки пытаются угодить друг другу. А представьте, что спор урегулирован, острова отданы Японии. Какой стимул будет у Токио предлагать очередные «Восемь пунктов» или у России лезть на зараженную Фукусиму?
Простите, не являюсь сторонником того, чтобы рассматривать острова в качестве предмета торга или чего-то такого, чем мы дразним Японию, дескать пытаясь из неё чего-то выбить, хотя бы исходя из нашей чёткой официальной позиции: вопрос суверенитета над Южными Курилами обсуждению не подлежит.
Пытаются ли наши страны угодить друг другу? Япония, пожалуй, пытается, но пока больше на словах, чем на деле. «Пункты» существуют, но для их реализации (если таковая действительно предполагалась) требуется активное участие и вложения со стороны японского бизнеса, который сам не демонстрирует интереса к данному предприятию, а японское правительство никакой стимулирующей работы с ним не проводит.
Россия вообще не пытается угодить Японии. Фукусима — это не только боль японского народа и элит, это крупная экологическая проблема региона — радиоактивные отходы со станции периодически оказываются в водах Тихого океана, а наши акватории не так уж и далеко от туда. То есть это наша общая проблема.
Нужен ли мирный договор? Японии, похоже, очень даже, но она, как всегда, пытается усидеть на всех стульях сразу. Россия представляет всё больший интерес на фоне японо-китайского противостояния, постепенного похолодания в японо-американских отношениях, в плане своего влияния на КНДР, а также касательно выхода японцев к Арктике. То что премьер-министр Абэ 11 раз приезжал в Россию, а Путин в Японию — всего 2 (причём второй раз — это заседание G20), явно демонстрирует, которая из стран больше нуждается в развитии отношений.
Нужен ли мирный договор России? Наверно, было бы неплохо. Сотрудничество всегда лучше, чем напряжённость. Путин, кстати, предлагал Абэ авантюру с резким, неожиданным подписанием без предварительных условий. (Если не изменяет память, дело было как раз в Нагато в 2016). Япония, конечно, отказалась, но не сказать, что мы сильно расстроились по этому поводу. Так-то с помощью Японии можно было бы немного оттенить Китай, а если из Японии будут выведены американские силы, можно будет даже попробовать перестроить систему безопасности в регионе и подкорректировать в более выгодную сторону баланс сил. Но, в принципе, и сохранение статуса-кво в отношениях с Японией Россию не сильно смущает.
«не являюсь сторонником того, чтобы рассматривать острова в качестве предмета торга или чего-то такого, чем мы дразним Японию, дескать пытаясь из неё чего-то выбить» — понятно, что такая позиция малосимпатична, но именно на этом подходе основана политика России в отношении Токио на протяжении трех последних десятилетий. Меняется только характер заинтересованности Москвы в Японии. В 1990-е гг. это просто богатая страна, которую хорошо бы «пощипать», затем стало формироваться понимание значимости Японии как противовеса Китаю. После 2014 года в значимую цель превратилось создание напряженности в американо-японских отношениях. Поддержание японских лидеров в состоянии «теплящейся надежды» на возвращение островов — давно уже фирменный стиль московской дипломатии. И я подозреваю, что стратегическая значимость Южных Курил для современной России именно в этом, а не в расположении, рыбных запасах и прочих материальных вещах.
Действительно, странно, что такое активное участие узких (!) российских специалистов для решения проблемы глобального масштаба никак практически не упоминается обеими сторонами. Даже принимая во внимание, что Россия в принципе любит всем помогать по разным вопросам.
Может ли причина быть как раз в том, что проблема носит глобальный характер, и поэтому Россия помогает вроде как не столько Японии, сколько вообще всем и себе в том числе, так что и вносить эту помощь в повестку двусторонних отношений не имеет смысла?
Может быть встречалась информация, помимо российских специалистов задействованы ли там специалисты из других стран? Или это только Росатом?
Изначально и до сих пор на станции активно работают специалисты компании-оператора Tokyo Electric Power (TEPCO). В 2011, т.е. практически сразу после аварии, они (представители данной компании) пытались обращаться за помощью к ряду французских компаний (об этом сообщали СМИ со ссылкой друг на друга), плюс велись консультации с американской General Electric, но этого не могло не быть, так как именно эта компания занималась разработкой проекта станции ещё во время её строительства.
Является ли эта проблема глобальной? Наверно, да. Региональной — точно. И да, Россия там присутствует не только, чтобы помочь Японии, но и чтобы помочь себе (но ведь так всегда в любом международном сотрудничестве). Собственно, никто не призывает делать эту проблему повесткой дня, но вспоминать о ней хоть иногда бы стоило, наверное. Ничто не объединяет людей так, как общие трудности.