«Мягкая» Япония

В эпоху развитых информационных и коммуникационных технологий актуальность и популярность «мягкой силы» продолжает расти. Ведущие государства Тихоокеанского региона, такие как США, КНР, Япония и Республика Корея не устают совершенствовать свои стратегические модели данной концепции, что нельзя оставить без внимания. Япония, на данный момент ограниченная в использовании «жёсткой силы», с точки зрения изучения альтернативных рычагов влияния представляет особый интерес.

Первым делом необходимо прояснить саму концепцию «мягкой силы» и связанные с ней проблемы. Несмотря на то, что понятие появилось достаточно давно, чёткого и однозначного понимания за ним пока не закрепилось. В поисках истины открываем «Foreing Policy» (№80, 1990), статью Джозефа Найя-Младшего “Soft Power” и находим первоначальные объяснения:

1. Аспект власти, который возникает, когда одно государство заставляет другие хотеть то, что оно хочет, можно назвать «мягкой силой»;
2. Способность влиять на то, что хотят другие государства связана с нематериальными ресурсами, такими как культура, идеология и институты.

Исходя из вышеизложенного, в рамках настоящей статьи под «мягкой силой» будем понимать её культурную и идеологическую составляющие.

Однако, где искать и как оценивать результаты от применения такой силы? Как правило, за результат принимают повышение доверительного отношения к народу, руководству и организациям страны, применяющей «мягкую силу», в странах, на которые эта сила направлена. Интуитивно всё ясно, но проблематично с точки зрения объективного оценивания. Ситуацию также осложняет отложенный эффект. Считается, что результат от успешного применения «мягкой силы» становится ощутим где-то через 20 лет. Тем не менее, поскольку «мягкая сила» всегда более экономичная в применении, по сравнению с «жёсткой», а в случае успешного исхода – ещё и более эффективная, государства охотно к ней прибегают, особенно в век высоких технологий.

Краткая история «японской крутости»

За определённую отправную точку в целенаправленном развитии стратегической модели «мягкой силы» в современной японской политике принято брать статью Дугласа МакГрэя в «Foreign Policy», озаглавленную как «Japan’s Gross National Cool» («Японская валовая национальная крутость») и вышедшую в 2002 году. Не то чтобы всё началось с этой статьи, она сама по себе – свидетельство уже имеющихся успехов Японии на «мягком фронте», однако именно после неё Япония стала вести себя более решительно и откровенно.

В 2004 году во главе с профессором Университета Хосэй (г. Токио) Тамоцу Аоки был создан Консультативный совет по содействию культурной дипломатии, первыми итогами работы которого стало предложение правительству о сосредоточении внешней пропаганды на современной японской поп-культуре, а не на достояниях традиционной культуры. Манга и анимэ, конечно, поверхностны, если сравнивать их с театрами Но и Кабуки, филигранными японскими ремёслами или искусством икэбана, но как раз за счёт этого они представляют собой более лёгкий пусть знакомства с японской культурой. Предполагалось, что знакомство повлечёт за собой серьёзный интерес, и оставляя в стороне манга, новоиспечённые поклонники Японии примутся с такой же прытью изучать гравюры Хокусая. Нельзя не отметить, что идея провозглашалась тогда, когда в странах Запада уже проявляли себя толпы «анимешников», даже не интересующиеся знали таких персонажей, как Пикачу и Сэйлор Мун, а полнометражное анимэ режиссёра Хаяо Миядзаки «Унесённые призраками» (2001 г.) удостоилось оскаровской статуэтки и приза Берлинского кинофестиваля. Весьма сомнительно, что всё разворачивалось без участия со стороны официальных японских институтов.

В 2006 году министр иностранных дел Таро Асо в серии выступлений впервые упомянул о необходимости для Японии внедрить в мире дух гармонии и уважения к совместному существованию, что нашло отражение в его программной речи «Новый взгляд на культурную дипломатию» в 2008 году, а затем и в «Новой стратегии Японии в условиях современной эпохи» в 2009 году, когда он уже занял пост премьер-министра. Эту необходимость можно считать официальной целью приложения японской «мягкой силы», тем более, что сама «мягкая сила» была названа одним из наиболее перспективных направлений развития страны. Действительно, имея богатую культуру и историю с опытом успешной модернизации и экономических прорывов, Япония в праве рассчитывать на свою определённую привлекательность.

Параллельно с этим, в 2008 году в качестве части японской глобальной стратегии «мягкой силы» стартовала маркетинговая кампания, она же – государственная программа под названием «Cool Japan», опирающаяся на идеи о образы, представленные в статье Дугласа МакГрэя. В качестве «бойцов передовой линии» выдвигались уже упомянутые манга и анимэ, а также современная музыка, кухня, мода и компьютерные игры.

Проблемы курса культурной экспансии

Первое десятилетие нового тысячелетия ознаменовалось большим количеством громких заявлений японского правительства касательно «мягкой силы». На деле же в это время уже наметился спад её эффективности или, точнее выражаясь, о ней стали больше говорить, но меньше ею заниматься. Впечатляющие результаты начала 2000-х были следствием активных действий в 80-е годы, когда страна находилась на пике своего экономического развития. В 90-е годы произошёл кризис т.н. «сдувания финансового пузыря», за ним последовало «потерянное десятилетие» в японской экономике, которое, затем, сменилось новым «потерянным десятилетием», так как в 2008 году случился уже мировой кризис. Средств на культурную экспансию стало выделяться значительно меньше, и к настоящему моменту времени ситуация не сильно исправилась.

Начиная с 2010-х годов японские СМИ стали открыто критиковать собственное правительство за то, что оно довольствуется успехами недалёкого прошлого и вроде как созданного в мире модного имиджа Японии, при этом не выделяя новых средств на поддержание былой результативности, в следствии чего лидирующие позиции постепенно стали отходить нарастающей в плане «мягкой силы» Республике Корея. Что ещё хуже, сами японцы превращались в больших ценителей корейской поп-культуры. К тому же, в 2012 году в докладе Министерства экономики, торговли и промышленности Японии также обнаружил себя весьма нелицеприятный факт того, что в рамках проекта “Cool Japan” реализуется лишь 5%, производимого современного культурного продукта, и проблема тут не только в деньгах.

Жестокая ирония действительности японской «мягкой силы» заключается в том, что эта сила дошла до степени, когда дальнейшему централизованному распространению японской культуры по миру мешает… сама японская культура. Государство не имеет возможности выделять много средств на продвижение «мягкой силы», а производители культурного контента предпочитают работать на территории родной страны, максимум – в близлежащих азиатских странах. Японцы, как и в прежние времена, оказались не готовы к активному информативному обмену с другими народами, с наплывом большого числа иностранных студентов-не азиатов, их стала шокировать та Япония, искривлённое отражение которой появилось в популярном контенте западных стран. Снова явил себя традиционный страх: транслируя себя в мир, в итоге потерять себя из-за ответа, последовавшего из мира.  

Не менее остро обозначила себя проблема уже ранее переданной во вне культуры. Так уж повелось с XIX века, когда Японию только-только включили в международную систему, что для продажи иностранцам придумывались специальные, упрощённые, стили и жанры культурного продукта Японии, пародии Японии на саму себя, в то время как для внутреннего потребления отводилось всё исключительно истинно японское. Тенденции не изменились и к XXI веку. Роллы японцы практически не едят. На концерты наиболее популярных японских айдол-групп иностранец при всём желании не сможет приобрести билет даже в Японии. Гэйм-разработчики практикуют создание игр в совершенно разной визуальной стилистике и функциональном наборе для иностранных геймеров и японских и т.д. Не удивительно, что ответная трансляция из внешнего мира в Японию болезненна для японцев. Мало того, что культурная ретрансляция подвластна изменениям в принципе (культура одного народа передаётся другому, который её переосознаёт через призму собственных традиций и возвращает народу-носителю), так ещё и изначальный посыл не нёс в себе настоящую культуру Японии.

Ко всему прочему, далеко не всё однозначно обстоит с иностранцами, заинтересовавшимися специальной современной японской культурой. Вопреки предположениям, среди них не так много тех, кто проявляет больший интерес, выходя за пределы манга и анимэ и обращаясь к достояниям традиционной Японии. Некоторые берутся учить японский язык, но, как правило, быстро бросают, обнаружив, что, во-первых, настоящий японский отличается от языка, который они видят/слышат в комиксах и мультипликации, во-вторых, через язык сталкиваются с японским этикетом, который им подсказывает, что японцы не совсем такие, какими предстают в манга и анимэ, не говоря о том, что сам по себе язык сложный, в изучении требует усердия, граничащего с упрямством, которое невозможно проявить, не имея на то сильной мотивации.

Вместо итогов

Несмотря на экономические трудности, внутренние и внешние проблемы в использовании «мягкой силы», отказываться от применения данной концепции в ближайшей перспективе японское правительство не готово. Продолжает свою активную «мягкую» деятельность Японский фонд, заграницей организуется много культурных мероприятий, в каждом дипломатическом представительстве Японии обязательно есть Культурно-информационный отдел, реализуется множество государственных стипендиальных программ для иностранных студентов и т.д. В условиях невозможности применить «жёсткую силу», а также стремительного старения населения, из которого Японии уже не выбраться исключительно своими демографическими силами, и вновь нарастающей культурной экспансии ближайших соседей – Южной Кореи и КНР, Стране Восходящего Солнца ничего не остаётся, кроме как проводить работу над ошибками и совершенствовать свою «мягкую силу». Не исключено, что результаты этой работы станут заметны через несколько лет, ведь, как было замечено в начале статьи, «мягкая сила» — это бомба замедленного действия.